Главная

Все началось в скромном магазине Нахи. Его хозяин зарабатывал на жизнь тем, что украшал гравюрами посуду. Было ему за сорок, и он был в расцвете сил: мощная шея напоминала бычью, под короткими рукавами кимоно играли налитые мощью мускулы, лицо здоровяка, бронзовое, как медь.
Однажды в лавку зашел незнакомец. По нему сразу было видно, что это человек огромного боевого духа. Он был моложе гравера, лет тридцати. Не такой огромный, как хозяин лавки, но внешность его запоминалась сразу. Он был высок, не ниже ста восьмидесяти. Но главное - острый, ничего не упускающий взгляд. Хозяин сразу обратил внимание на то, что незнакомец бледен и чем-то огорчен. Чуть хриплым голосом он попросил нанести гравюру на мундштук трубки.
Гравер вежливо спросил: "Простите, господин, вы Мацумура, учитель каратэ?"
-Да. А что?

-Как хорошо, что я не ошибся. Я давно мечтаю стать вашим учеником.

-Жаль. Я больше не даю уроков.
-Но вы же тренируете самого главу клана, разве это не так? - настаивал хозяин, - Говорят, вы лучший педагог в мире.
-Да, я учил его, - в голосе мастера звучала досада, - это было. Но больше я не даю уроков никому - ни ему, ни другим. Сказать честно? Я сыт по горло каратэ.
-Не может этого быть. Каратэ еще никому не надоедало. А вам - тем более, вам - лучшему из тренеров.
-Толку с того? Плевать мне на все, а на главу клана - в первую очередь. Из-за него я лишился работы.
-Ничего не понимаю. Если вы не тренируете его больше, тогда кто? Кто может сделать это лучше?
-Никто. Так как я и получил эту чертову должность - личный тренер главы клана. Он же нерадивый ученик. Не хотел работать совершенно, на технику ему плевать. Как я ни бился, он так и остался бревном - неуклюжим и грубым. Я мог, конечно, отказаться от тренировок. Но какой был бы ему от этого прок? Я пошел на риск: не особо выбирая выражения, прямо сказал ему, что он слабый боец, объяснил и показал в который раз, как и что нужно делать. Потом попросил нанести мне первый удар со всей силы. Он начал с двойного удара - нидан-дзери. И сделал это не так уж плохо. Но вы же понимаете, что так бой не открывают. Разве что новичок. А он ведь знал, что противник, я - и опытнее, и сильнее его. Я решил на деле показать ему, что такое серьезная ошибка в начале схватки. Вам-то незачем объяснять, что поединок каратистов - это вопрос жизни и смерти. Допустил грубую ошибку, и с тобой покончено, тут ничего не поделаешь. Вы, уверен, знаете об этом. А мой ученик, как выяснилось, нет. Надо было, чтобы он это понял. И я, отбив его удар правой рукой, сбил его с ног. Он еще не успел упасть, а я нанес новый удар. Словом, он отлетел на пять - шесть метров, и рухнул на груду камней.
-Он сильно пострадал?
-Плечо, рука, нога, в том месте, куда пришелся мой удар. Все вспухло и превратилось в сплошной синяк, - Мацумура помолчал и продолжил, - он не смог подняться сам, без помощи.
-Ужас, - посочувствовал гравер, - и у вас теперь неприятности?
-Еще какие! Мне велели немедленно покинуть дом и не появляться без особого вызова. Наверное, они решают, что со мной делать.
-Но ведь вас простят? Как вы думаете?
-Думаю, нет. Это случилось три месяца назад, и до сих пор - тишина. Говорят, он все еще в ярости, считает меня самонадеянным наглецом. Да я и не жду уже прощения. Знать бы заранее, ни за что не взялся бы тренировать главу клана. Да что там, лучше бы я вообще не знал, что такое каратэ.
-Ерунда, - утешал гравер, - черные полосы у всех бывают. Но их сменяют светлые. Кстати, если вы без работы, позанимайтесь со мной, прошу Вас.
-Нет. Я покончил с этим. А вам-то это зачем, вам, с вашей репутацией? - Мацумура говорил правду, гравер слыл мастером боевых искусств и в Нахе, и в Сюри.
-Сказать честно? Мне ужасно хочется увидеть, как вы учите.
Что взбесило Мацумуру? Интонация гравера или показалось унизительным тренировать какого-то ремесленника после главы клана? Не известно. Но мастера как подменили.
-Ты что, не понял, дубина? Сколько раз повторять: я никого не желаю обучать каратэ.
-Что ж, - тон гравера стал холодным, - Вы отказываетесь давать мне уроки - это Ваше право, но в поединке, надеюсь, вы не откажете?
-Что? - насмешливо спросил мастер, - Ты хочешь драться со мной? Со мной?
-А почему нет? В схватке нет сословных различий. Тем более, вы уже не являетесь личным тренером главы клана. Значит, его разрешение на бой не требуется. Не сомневайтесь: я сумею поберечь и руки, и ноги, - теперь гравер говорил уже явно высокомерно.
-Говорят, ты неплохо владеешь каратэ. Правда, я не знаю, насколько. Не слишком ли далеко ты заходишь? Дело не в том, убережешь ли ты руки и ноги… Поединок - это вопрос жизни и смерти. Ты готов умереть?
-Жажду этого в честном бою с Вами.
-Буду рад оказать услугу. Нам не дано предвидеть будущее, но есть старинная пословица: "Когда дерутся два тигра, одному суждено быть израненным, другому - погибнуть". Так что, победишь ты или нет, не надейся вернуться домой целым! Решай, где и когда.
Гравер предложил в пять утра следующего дня. Местом поединка выбрали кладбище у дворца Кинбу, сразу за замком Тама.
Ровно в пять оба были на месте. Расстояние между противниками было около одиннадцати метров. Первым двинулся гравер и сократил расстояние примерно на половину. Он выбросил вперед левую руку и занял позицию гэдан, кулак правой руки был прижат к бедру.
Мацумура поднялся с большого камня, до сих пор он сидел, и стал лицом к противнику в позиции си-дзен-тай, положив подбородок на плечо.
Поза мастера сбила с толку его соперника. Он не понимал, что происходит: Мацумура стоял так, будто и не собирался защищаться, был весь открыт для любого удара. Гравер решился атаковать. В тот же миг Мацумура широко открыл глаза и пристально посмотрел в глаза сопернику. Того будто ударило молнией, он упал. Мацумура не пошевелил ни одним мускулом. Он стоял на прежнем месте, в той же позе - совершенно открытый для удара.
Пот заливал лицо гравера, ладони стали влажными, сердце бешено колотилось. Он присел на камень. "В чем дело? - он бормотал про себя, - Откуда пот? Что с сердцем? Оно вот-вот выскочит. А мы еще не обменялись ни единым ударом". Тут раздался голос мастера:
-Эй! Вставай. Восходит солнце - вставай с ним вместе.
Теперь стояли оба. Мацумура не изменил положения. Гравер же был полон решимости нанести первый удар. Он двинулся в сторону противника. Вот они уже все ближе и ближе друг к другу: шесть метров, пять, четыре,… а дальше… он не мог сделать ни шага. Какая-то странная сила, казалось, сверкала в глазах Мацумуры и не давала пошевелиться его сопернику. У того глаза потускнели, он стоял в трансе и не мог отвести взгляда от глаз мастера. Какое-то звериное чутье подсказывало: отведи он взгляд, произойдет что-то страшное.
Надо было что-то делать. Но что? Внезапно у гравера вырвался крик: "Кийя!!!". Боевой клич прозвучал, как "Ой-ёй-ёй...", разнесся по всему кладбищу и эхом отозвался в горах. Мацумура не пошевелился. В ужасе гравер отпрянул назад.
Мастер улыбнулся:
-Что с тобой? Почему не нападаешь? Одним криком бой не выиграешь.
-Ничего не пойму, - отвечал гравер, - я еще ни разу не проигрывал. Но сейчас...
Он помолчал, поднял лицо и тихо сказал:
-Давайте начнем. Исход уже ясен, но давайте покончим с этим. Иначе я перестану уважать себя. Это хуже смерти. Предупреждаю вас, я начну бой с сутеми.
Это означало, что он будет биться до конца.
-Идет. Начинай, - ответил мастер.
-Простите, если можете, - произнес гравер, принимая атакующую стойку.
И тут раздался крик Мацумуры. Его противник услышал в нем раскаты грома! Он остолбенел. Теперь голос мастера сделал с ним то, что чуть раньше делали глаза - двигаться он не мог. Попытался в последний раз собраться с силами и атаковать, но вместо этого упал на колени, признавая поражение. В нескольких шагах от него стоял Мацумура, лучи солнца над его головой казались сиянием, нимбом. Он напоминал божество, которое в древности побеждало демонов и драконов.
-Сдаюсь! - закричал гравер, - Сдаюсь!
-Что?! - раздался голос Мацумуры, - Это детский лепет, а не слово самурая!
-Я - полный дурак, что осмелился вызвать Вас, - прошептал гравер, поднимаясь с земли, - все было ясно с самого начала. Я посрамлен. Я не смел состязаться с Вами.
-Вовсе нет, - мягко сказал Мацумура, - твой боевой дух достоин восхищения. Думаю, техника - тоже. Если бы мы вступили в бой, вполне возможно, что ты победил бы.
-Вы льстите мне, - упрямился гравер, - о каком боевом духе Вы говорите? Когда я просто смотрел на Вас, я уже ничего не мог сделать. Одни Ваши глаза наводили ужас.
Голос Мацумуры совсем потеплел:
-Так было, - сказал он, - ты был полон решимости победить, а я решил, что умру, если проиграю. Вот и вся разница между нами.
-Послушай, - продолжил мастер, - вчера, когда я пришел в твою лавку, я был страшно зол и подавлен всей этой историей с главой клана. Когда ты бросил мне вызов, я разозлился еще больше. Но стоило нам условиться о времени и месте, вся злость вдруг прошла. До меня дошло, что я озабочен какой-то ерундой - прав я или нет в случае с этим главой клана, вернут ли мне прежнюю должность... Ведь больше всего меня волновало именно это. И влияло на мою жизнь, на меня. На деле же, человек - лишь временное сочетание Пяти Законов и Пяти Элементов. Приходит время, и они распадаются, вновь становятся землей, водой, воздухом, огнем и ветром. Если ты понимаешь мимолетность, мгновенность жизни, понимаешь и то, что в ней нет места мелочности. Человеческое существо, как трава и деревья, часть мироздания, физическое проявление духа Вселенной. Для него не существует начала и конца жизни. Если ты ничем не связан, ты свободен. И нет страха. Вот и все.
Мастер умолк. Молчал и гравер. Он осмысливал бесценный урок, который только что получил. Он многим рассказывал об этом случае. Не стыдился своего поражения. А о Мацумуре говорил всегда с восхищением. Все предложения с восклицательным знаком.
Глава клана остыл и учтиво просил Мацумуру простить его и вернуться к обязанностям своего личного тренера.