Я уже писал о несправедливости исторической памяти. В истории, как в театре: всё внимание достается главным персонажам, а актеры «третьего плана» и массовка остаются малозамеченными.
Верного Фирса забывают в заколоченном доме, и, хоть его, конечно, жалко, но гораздо интересней думать о непростой судьбе Раневской.
В японской истории верных вассалов, жертвующих жизнью из солидарности с господином, полным-полно. Такая уж национальная традиция: не покидать сюзерена в черную минуту считалось у самураев не героизмом, а стереотипом нормального поведения. Совсем не то в Европе. У нас вопрос сохранять ли верность падшему повелителю или спасаться, пока не поздно, всегда был личным нравственным выбором «человека свиты». И подавляющее большинство, конечно, выбирали сами знаете что.
Удивляться нечему. Среди тех, кто льнет к престолу, вечно преобладают честолюбцы и шкурники. Друзья у августейших персон тоже, как правило, «небурестойкие»: пока сияет солнце, они тут как тут; грянет гроза – их след простыл. Когда король остается голым, нагота его неприглядна. Магия власти рассеивается, пахнет трупом, все придворные в ужасе разбегаются. «Полцарства за коня!» - кричит монарх, но никто не зарится на его обанкротившееся царство, и своего коня бедняге тоже никто не отдаст. Всякий раз, читая летопись последних дней низвергнутого владыки, испытываешь стыд и отвращение – даже если падший властитель был гад последний и заслужил свою участь.
Солдаты Кромвеля глумятся над плененным королем
(картина П. Делароша)
Гнусное линчевание гнусного диктатора
Тем сильнее впечатляют исключения из этого нелестного для человеческой природы правила. Верность рухнувшему с пьедестала венценосцу – поступок редкий и красивый. Я коллекционирую подобные примеры с детства.
Вот томная принцесса де Ламбаль, подруга Марии-Антуанетты.
Мари-Луиза Савойская, принцесса де Ламбаль
(1749 – 1792)
Будучи женщиной умной, вовремя сбежала от ужасов революции в Англию. Но, когда узнала, что королевская семья заключена в тюрьму, добровольно вернулась в Париж, где ее, разумеется, тут же арестовали.
На революционном суде обвиняемый должен был приносить присягу, клянясь «Свободой, Равенством и Ненавистью к королю с королевой». Мадам де Ламбаль сказала, что свободой и равенством – пожалуйста, а ненавистью к монархам клясться не может, ибо таковой не испытывает. На этом судилище и закончилось.
Прямо у дверей трибунала, во дворе, санкюлоты разорвали аристократку на части. Над ее изнеженным телом учинили всякие неописуемые мерзости, а голову посадили на пику и понесли в темницу к королеве – «для прощального поцелуя с подружкой». По дороге кому-то пришла в голову еще одна остроумная идея: голову занесли в парикмахерскую, чтобы сделать приличную для высочайшей аудиенции куафюру.
Шутка удалась на славу – Мария-Антуанетта упала в обморок.
Другая сходная история, более нам близкая, связана с казнью царской семьи в Екатеринбурге.
Поначалу в сибирское заточение за августейшей семьей поехала свита аж из сорока человек. Но по мере ужесточения тюремного режима и нарастания тревожных ожиданий число приближенных стало таять. До самого конца остались – добровольно – только четверо. И погибли вместе с Николаем, Александрой и их детьми.
Вы, конечно, и без меня всё это знаете, но хочу, чтобы вы вспомнили эти нечасто поминаемые имена и посмотрели на эти лица.
Лейб-медик Евгений Боткин Камердинер Алоизий Трупп
Повар Иван Харитонов Горничная Анна Демидова
Когда в 2000 году РПЦ канонизировала царскую семью, погибшие слуги столь высокой чести удостоены не были, как будто даже при канонизации имеет значение социальный статус. А ведь, в отличие от царской семьи, у этих людей была возможность спастись, но они без принуждения сделали самоотверженный выбор. Я человек нецерковный, у меня своя агиоиерархия. Царская семья для меня – просто несчастные жертвы отвратительного преступления, а вот эти четверо – вполне себе святые.
Из дневников Бориса Акунина: http://borisakunin.livejournal.com/60048.html
