Представления о жизни и смерти в Китае и Японии

С древности японцев так же, как и китайцев, интересует вопрос достижения вечной молодости и бессмертия. Ещё в «Повести о старике Такэтори» упоминается «лекарство бессмертия», а в настоящее время распространилась идея продления здоровой жизни до самой старости. В этой статье мы расскажем о японском отношении к жизни и смерти.

Мечты о вечной молодости и бессмертии

Ещё в древности японцы, похоже, очень интересовались вопросами вечной молодости и бессмертия. К примеру, в «Повести о старике Такэтори», созданной на рубеже IX и X веков, упоминается лекарство, приносящее вечную молодость и бессмертие. Принцесса с Луны Кагуя-химэ, в которую влюбился император, отказала ему и вернулась в свой мир, а перед этим подарила ему такое лекарство, но император, не желая жить вечно без возлюбленной, сжёг лекарство на горе Фудзи, и якобы с тех пор она получила такое название, которое можно записать иероглифами «бессмертие» (不死)…

Легенды о Сюй Фу, о котором мы говорили в первой части статьи, встречаются в двадцати местах по всей Японии, от преф. Акита на севере Хонсю до преф. Кагосима в южной части Кюсю. Прибытие большой группы людей в 3000 человек из развитой страны (даже один корабль – это несколько сотен человек) не могло не вызвать оживлённого интереса со стороны местных жителей и о нём сообщали местным властям. Само собой разумеется, они спрашивали о цели прибытия группы Сюй Фу. К счастью, на военных они не были похожи, поэтому власти должны были убедиться в их мирных целях. Опять же, обнаружение «лекарства бессмертия» заинтересовало бы и власть имущих в Японии, поэтому, вероятно, на поиски были брошены все силы: его искали и чиновники, и простой народ. Впрочем, обнаружить такое лекарство нигде не удалось. Таким образом, эти поиски шли примерно в одно и то же время по всей стране, на севере и на юге, и в результате по всей Японии ширилось понимание того, что лекарства бессмертия просто не существует.

Взамен знатоки различных технологий, которых привёз Сюй Фу, обучили местных мастеров. Наверное, люди не могли не удивляться и не выражать благодарность за то, что бесплодные поиски мифического лекарства подарили им реальные умения, которые оказались настоящим благословением для них. К слову, легенды повествуют о том, что в поисках этого лекарства Сюй Фу делал восхождение на гору Фудзи, но по пути умер. При этом в городе Фудзиёсида возле горы установлен памятник Сюй Фу за то, что он привёз в Японию ткачество и шелководство, а на празднике «Венца Сюй Фу» в г. Итикикусикино преф. Кагосима, о котором мы писали в первой части статьи, его благодарят за обретение рисоводства и культуры возделывания других злаков. Возможно, неудача Сюй Фу разочаровала императора Цинь Шихуанди, зато Японии она принесла новые надежды.

Этот мир и потустороннее существование

У порта Симидзу в конце периода Эдо (1603-1868) и в период Мэйдзи (1868-1912) жил разбойник Симидзу-но Дзиротё, которого называли «величайшим оябуном Токайдо». Хотя он был задирист и играл в азартные игры, его уважали за сочувствие к слабым. В 18 день девятого лунного месяца 4 года эры Кэйо (1868) произошёл инцидент с военным судном «Канрин-мару». Эномото Такэаки, адмирал сёгунских военно-морских сил, отказался сдать флот новому (императорскому) правительству и увёл его, а корабль «Канрин-мару» из-за шторма потерпел крушение и был обнаружен в порту Симидзу войсками нового правительства во время ремонта. Его экипаж оборонялся, и в конце концов команда погибла. Войска нового правительства воспринимали сёгунских моряков как мятежников, которые воевали против императора, и оставили тела без погребения. Симидзу-но Дзиротё пожалел погибших и позаботился похоронить их на песчаном берегу. Военные нового правительства его за это критиковали, но тот им ответил: «Кто умер, становится буддой. Среди будд нет ни правительственных войск, ни мятежников».

Иными словами, войска нового правительства переносили свойство этого мира (мятежник) на состояние в ином мире, а для Дзиротё этот и тот мир совершенно отличаются друг от друга. Похоже, что в то время сосуществовали обе точки зрения, но если учесть, что Дзиротё ценили за его душевные качества, то в глазах общественного мнения поведение Дзиротё было более правильным. Таким образом, для обычных японцев восприятие жизни и смерти, свойственное Дзиротё, было более привычным.

Почему же тот мир воспринимался совершенно иным? Пожалуй, представления о «том мире» были весьма расплывчатыми, тем более что мёртвые с того света не возвращаются, чтобы рассказать о нём. Визуализация «того света», вероятно, произошла через картины рая и ада, распространённые в буддийской традиции. Я, например, видел рай и ад на картинках в зале для проповедей в детском саду при буддийском храме.

Сейчас в Японии существует около 77 000 храмов, только в Киото их около 3000. Учитывая то, что в период Мэйдзи было распространено антибуддийское движение под лозунгом «Упразднить Будду, уничтожить Шакьямуни» (хайбуцу кисяку), то можно представить, насколько больше их было в период Эдо (к примеру, в Кагосиме в конце Эдо существовало 1066 храмов, а к 7 году Мэйдзи (1874) не осталось ни одного). В старину рассказы монахов были одним из развлечений, и то, что от монахов слышали родители и родственники, они, вероятно, пересказывали своим детям, а в особенности и много раз – волнующие истории об аде, реке Сандзу, отделяющую от нас мир мёртвых. При этом по всей стране действовали школы при храмах (тэрагоя), и с их участием формировались общие представления о рае и аде. Я думаю, именно так в умах японцев закрепилось убеждение в том, что «тот мир» (рай или ад) совершенно не похож на наш.

Живи долго, умри быстро

Мне кажется, что японцы, в своё время разочаровавшиеся в «лекарстве бессмертия», пришли к мысли, что «тот мир» совсем не похож на наш. К примеру, Ода Нобунага, преданный своим вассалом и совершивший самоубийство в храме Хоннодзи в Киото, перед смертью исполнил пьесу театра Но «Ацумори», где есть такие строки:

Что наша жизнь, ничтожные полвека,

Коль их сравнить с величьем Поднебесной?

Всего лишь наважденье, краткий сон.

(Перевод И. Львовой)

Возможно, оттого, что Ода Нобунага был воином в неспокойную эпоху Воюющих провинций, длившуюся со второй половины XV до начала XVII вв., в его действиях чувствуется презрение к смерти и неподдельное мужество. Обычных людей тоже часто подстерегали несчастья – стихийные бедствия, пожары, плата непосильных налогов, жизнь переполненная тяготами, и, наверное, немало было таких, кто не выказывал привязанности к этому миру и не гнался за славой.

Если уж невозможно жить вечно, то стоит хотя бы прожить долгую и здоровую жизнь в этом мире. Очень хорошо показывает такой подход к жизни выражение пинпин-корори, происходящее от молитвы, возникшей в пос. Такамори уезда Симоина преф. Нагано: «Прожить долгую жизнь с отменным здоровьем, а потом быстро умереть и достичь Чистой земли». В последнее время всё чаще стали использовать термин «продолжительность здоровой жизни». Она стала считаться важной, наверное, не только из-за растущих расходов на медицину, но и благодаря ширящемуся стремлению к здоровой жизни, и подход к жизни, выражающийся словами пинпин-корори, разделяет всё больше людей.

Хотя невозможно найти «лекарство бессмертия», можно изменить своё восприятие жизни, и, кто знает, может быть, живя здоровой и наполненной радостью жизнью, мы неожиданно уже в этом мире испытаем счастье, которое, как говорят, царит в райской Чистой земле?